Он стряхивает пепел – длинную палочку, они оба смотрят, как она рассыпалась, он на неё дует и говорит:

 

– Нет, нету никаких целей снаружи, правда. И когда вдруг находится положение, при котором находишь себя счастливым, – он приостанавливается, чувствуя, что связался с крайне неудобным словом и отодвигает его, – довольным, – тогда и ищешь снаружи, как удерживать при себе, как заполучить ещё… Почему ты улыбаешься? Ах, да… Видишь ли, что-то всегда подбирается из тьмы, и состояние довольства делает её невидимой, – тьму. Только когда доволен ты ей не сдаёшься, потому что не видишь, – это не волевое усилие, а само собою выходит, – как дышишь когда не болен, – не замечаешь, – просто дышишь.

 

– Когда ты понял? Понял – вот об этом, об этой штуке головной.

 

Он молчал, и они смотрели сквозь стволы деревьев, ограждающих дорожку от луга, на расчёсываемую ветерком траву, – вдалеке, там, где граница его земли обхватывала её, а остальное, – отдавала в руки случаю.