И.-В. Гёте. Поэзия и правда. VIII

Другое несколько более человечное и в данный момент гораздо более полезное для моего образования занятие состояло в просмотре писем, которые я писал к родным из Лейпцига. Ничто более не способствует нашему суждению о самих себе, как если мы снова видим перед собою то, что исходило от нас несколько лет тому назад, так что мы можем рассматривать себя со стороны. Но, конечно, я был тогда еще слишком молод и слишком близок к той эпохе, к которой относились эти бумаги. Вообще, так как в молодости трудно удержаться от некоторого самодовольного самомнения, то последнее выражается особенно в том, что сам себя презираешь за недавнее прошлое. Замечая мало-помалу, что то, что мы считали хорошим и превосходным в себе и других, не выдерживает критики, мы считаем лучшим выходом из этого затруднения полное отрицание того, чего нельзя спасти. Так случилось и со мной: как в Лейпциге я научился мало-помалу презирать свои труды детства, так теперь мне казалась ничтожной моя университетская деятельность, причем я не замечал ее высокой ценности для меня уже потому, что она подняла меня на высшую ступень созерцания и понима­ния. Отец мой тщательно собрал и переплел мои письма как к нему, так и к сестре; он даже внимательно прокорректировал их, исправив ошибки правописания и язык. Что мне особенно бросилось в глаза в этих письмах, была их внешность; я ужаснулся невероятной небрежности почерка за период от октября 1765 года до половины следующего января. Затем с половины марта появилось совершенно спокойное, правильное письмо, каким я пользовался при соискании наград. Мое удивление вызвало во мне благодарность доброму Геллерту, который, как я вспомнил теперь, внушал нам, что наш священный долг при задачах, которые мы готовили, обращать внимание на почерк еще более, чем на слог. Он повторял это каждый раз, когда ему попадалась на глаза кое-как нацарапанная рукопись; он говорил даже несколько раз, что охотно сделал бы красивый почерк своих учеников главною целью своего преподавания, тем более что, как он заметил, хороший почерк влечет за собой и хороший слог.